С момента «голосования по поправкам» прошло четыре дня и пришло время подводить промежуточные итоги. Нет, не самого голосования, а его влияния на общество.
В отличие от пенсионной «реформы» из-за поправок не было крупных протестов, хотя уровень осведомлённости общества об этих инициативах был примерно одинаков. Времени на общественную реакцию было даже больше, по нескольким причинам. Впервые о «конституционной реформе» в верхах заговорили ещё осенью 2018 года, через год разговоры обрели тон уверенности, а первые практические действия в этом направлении начались в январе, за три месяца до первоначальной объявленной даты голосования. С вмешательством коронавируса общество неожиданно получило ещё три месяца внеплановой отсрочки, чтобы самоорганизоваться и приготовиться к противодействию, но увы, эти три месяца не были использованы даже наполовину.
Кто-то из недалёких «говорящих голов» в телевизоре однозначно расценит отсутствие массового сопротивления, как всемерное согласие народа с политикой, проводимой в последние 20 лет, но если такое примитивное суждение простительно «говорящим головам», оно непростительно для тех, кто этим «головам» платит.
Это мнимое спокойствие может обмануть на верхних этажах правящего класса очень немногих, поэтому не стоит надеяться на их ошибки и самонадеянность. «Народ безмолвствует», и это в свою очередь нервирует власть.
Голосование по поправкам, таким образом, превращается в «вотум доверия» власти, что было признано даже на официальном уровне. Что на самом деле представляют из себя результаты голосования — ниже.
Всенародная поддержка?
Когда провластные СМИ рассказывают про «80% поддержавших поправки», первой реакцией на это обычно является уныние и апатия. Однако если повнимательнее посмотреть на эти цифры, и подумать от чего посчитаны эти «80%» (даже если принять их за правду), всё становится не так однозначно.
Согласно официальным данным ЦИКа, на 1 января 2020 года в стране было 108.65 миллионов избирателей, и ещё почти 2 миллиона — за границей. Это составляет ~74% от населения РФ (146.8 миллиона). Из этого числа избирателей, по официальным данным, в голосовании приняли участие около 68% или 75.4 миллиона человек (с учётом находящихся за границей). Из них, опять же по официальным данным, 77.9% проголосовали «за», что составляет 58.7 миллионов человек, 52% от общего числа избирателей или 39.9% от населения страны. Даже если предположить, что в день голосования всё прошло абсолютно честно, законно и без единого нарушения, то «исправленную» конституцию явным образом поддержало не более 40% населения и о «всенародной поддержке» говорить преждевременно.
Диаграмма ниже показывает эти (официальные) цифры наглядно.
В верхнем ряду голубым обозначено голосование «за», красным — «против». Ещё две области — это та часть населения, которая никак не выразила своё отношение к поправкам: или в силу игнорирования голосования (серая), или в силу отсутствия права голоса (жёлтая).
Чтобы изобразить «всенародность» поддержки, властью активно продвигается миф, что «все кто не пришёл голосовать — на самом деле за нас», хотя сколько лоялистов среди них на самом деле — большой вопрос. То же самое молчаливо предполагается про не имеющих избирательных прав. Подчёркиваю, это — по официальным данным. Сколько процентов из «голубой» области на самом деле «нарисовано» за счёт «серой» — ещё предстоит установить, но то что это имело место — уже несомненно.
Реальный результат голосования оценивается как 65% «за» при явке 42%, что составляет примерно 30,2 миллиона человек реально поддержавших поправки, или около 20,6% населения страны. Вот так по сторонним оценкам выглядят реальные результаты голосования:
Заметим также, что часть «голубого» блока голосует по принуждению: наличие «перегибов на местах» не отрицает уже даже ЦИК, но при этом явно не спешит пересматривать итоги голосования ни на местном уровне, ни в целом.
Кто поддерживает власть?
По результатам опроса проведённого в интернете, 100% опрошенных пользуются интернетом.
Когда читаешь в интернете новости о голосовании, кажется что на следующий день грянет революция — такой накал страстей бушует в комментариях, при явном преобладании противников поправок. Прокремлёвские тролли и охранительски-настроенные обыватели давно и явно потеряли «господство в воздухе», и теперь уныло копипастят пункты спущенной сверху методички, вяло отбиваясь от наседающих и переполненных революционным пылом «оппозиционеров».
Но не спешите радоваться, и это впечатление столь же обманчиво, как и «всенародная поддержка» выше.
При разговорах на улице и на работе складывается совершенно иное мнение — подавляющее большинство пассивно молчит, малая часть «против», ничтожная часть — открыто «за».
Чтобы выяснить настроения среди тех, кто реально пришёл на участки, непосредственно 1 июля мы провели уличный опрос, с целью уточнить кто и как голосовал по поправкам. Всего было опрошено 67 человек, из них 24 отказались от опроса, 9 отказались ответить как они голосовали, и 36 — согласились.
Поскольку мы опрашивали не всех выходящих с участка и только часть времени, отведённого на голосование, по этой выборке нельзя судить об итоговом распределении голосов «за»/»против» даже на одном участке, но зато можно составить примерное мнение о поддержке власти в различных слоях населения и их мотивации.
По нашим наблюдениям, среди пришедших на участок наблюдался кратный перевес пенсионеров. Также, замечена достаточно чёткая связь между возрастом опрашиваемого и результатом его голосования.
Молодёжь поголовно голосовала «против», но в целом её было немного — 4-5 человек. Мотивация разная: от «против обнуления», до «против голосования одним пакетом за всё». Некоторые отвечали, что «обнуление» перевешивает все остальные поправки.
Людей среднего возраста также было немного, зато они как правило приходили целыми семьями, вместе с детьми. Среди них также преобладало «против», и ещё часть отказалась отвечать, ссылаясь на спешку.
Пенсионеры, которых среди опрошенных было больше половины, в большинстве голосовали «за», причём с самой разной мотивацией: от повторения официальных лозунгов про «поддержку целостности страны» и т.д. до весьма своеобразных: «голосую за, потому что хочу хоть каких-то изменений». В целом складывается впечатление, что сами поправки никто из них не читал даже на стенде избирательного участка, а в голове у этой категории людей порядочная каша из ностальгии по СССР, воспоминаний о 90х и сегодняшней действительности.
Нужно учесть, что пенсионеры — эта та подводная часть айсберга, которую не видно ни в каких интернет-опросах общественного мнения, и которую можно обнаружить только путём телефонного или «живого» опроса на улице, поэтому для приведённых выше результатов интернет-опроса нужно брать существенную поправку.
Несмотря на отмечавшуюся выше неполноту выборки, выявленный нами процент голосов «за» (64.7%) достаточно хорошо согласуется с оценкой «реальных» итогов голосования (65%), и существенно отличается от «официального» по стране (78%), по краю (79%).
Выводы
Четыре слагаемых успеха власти на прошедшем голосовании — тотальная мобилизация бюджетников и политически-дезориентированных пенсионеров, досрочное голосование, приписки голосов «за» и пассивность протестной части населения.
Последним фактором, кстати, можно объяснить отклонение от заранее известного результата «70/70», объявленной явки в меньшую сторону (68%), и процентов «за» — в большую сторону (80%). Результаты рисовали с тем рассчётом, чтобы компенсировать «протестные» голоса, а те взяли и не пришли голосовать вовсе.
Главным выводом прошедшего голосования стал провал обеих тактических решений оппозиции: и «голосования против» и «активного бойкота». Первые не смогли убедить протестного избирателя прийти на участки, вторые — наглядно убедились, что явку таки можно фальсифицировать путём изменения процедуры голосования и не смогли развить свой «бойкот» во что-то большее. Оценить эффективность «пассивного бойкота» не представляется возможным, но было бы ошибочным записывать всех «непришедших» в его сторонники, так что и эту тактику нельзя назвать выигрышной.
В связи с нарастающими масштабами фальсификаций для получения «нужного» для власти результата, левым пора думать о смещении фокуса с «парламентских» методов борьбы на «непарламентские», но готово ли к этому общество? И, не в последнюю очередь — готовы ли к этому сами левые?