Пока жители края с тревогой следят за ростом числа заболевших коронавирусом, хотим обратить внимание на гораздо менее известную, но важную тему — идущую в крае реформу системы местного самоуправления.
С 1 мая 2019 года вступил в силу федеральный закон № 87-ФЗ, запустивший реформу местного самоуправления в стране. В числе прочего, закон вводит новый тип территориального образования — «муниципальный округ».
Этим же законом предписано в срок до 1 января 2025 года «преобразовать те муниципальные образования без городских и сельских поселений в его составе, менее двух третей населения которых проживает в городах и (или) иных городских населённых пунктах».
По смыслу этого закона, муниципальные округа должны заменить собой две другие формы местного самоуправления: муниципальные районы и сельские поселения, у каждого из которых в настоящее время есть свои органы самоуправления, такие как дума муниципального района или администрация поселения. На практике это выглядит так, что местные органы самоуправления на уровне села/посёлка/района ликвидируются, а их полномочия и бюджеты передаются в органы власти новообразованного округа.
Очевидным следствием является то, что у жителей глубинки по сути забирают возможность решать свои собственные проблемы через органы действительно местной власти. Теперь для решения всех вопросов необходимо будет обращаться в райцентр.
Официальным предлогом для реформы является низкая эффективность, а местами и фактическая неработоспособность органов местного самоуправления. Это, кстати, правда, но вместо того, чтобы эту эффективность повышать, предлагается органы МСУ уровня поселения вообще ликвидировать как таковые. С другой стороны, может они потому и неэффективны, что «выбор народа» строго контролируется сверху, а в депутаты и чиновники попадают на должности или по причине лояльности вышестоящей администрации, или представляют исключительно интересы новоявленных местных князьков, но никак не жителей района/поселения?
Смысл реформы с точки зрения краевой власти тоже понятен: это удобный повод перетряхнуть депутатский состав, отсеять оппозиционных или «слишком самостоятельных», централизовать схему принятия решений, и сократить число потенциальных конкурентов за бюджет.
Стоит отметить, что муниципальная реформа в смысле её политического значения также является логичным продолжением отмены прямых выборов глав поселений и городов — в связи с повышением протестной активности, для власти слишком возрос риск избрания «неправильных» людей, особенно на местном уровне. Причём под «неправильными» понимаются даже те, которые представляют интересы местной средней и мелкой буржуазии.
Первым случаем подобного рода выступили скандальные выборы мэра Арсеньева в прошлом году, когда однородная «едросовская» дума в полном составе отказалась голосовать за ставленника краевой администрации. Не помог даже спешно устроенный «второй тур» выборов, депутаты в едином порыве твёрдо стояли на своём. В тот раз краевой администрации не удалось продавить свой вариант, но и на уступки они тоже не пошли — официально мэра у Арсеньева нет до сих пор.
С началом муниципальной реформы такие «осечки» пошли массово — уютное болото расставленных по местам «нужных людей» всколыхнулось и забурлило. В большинстве районов края, которые затронула реформа к настоящему времени, не обошлось без скандалов: в Хорольском, Шкотовском, Лазовском и Тернейском. В Кировском районе реформа официально приостановлена. В преобразованных в округа Чугуевском, Анучинском и Пограничном районах, первые выборы в местную думу, прошедшие 15 марта 2020 года (на эзоповом языке официальной прессы названные «высококонкурентными»), на деле превратились в настоящее побоище. При этом довольно откровенно говорится о вмешательстве в ход выборов со стороны краевых властей:
На ряде территорий внутриполитическому блоку правительства края пришлось прямо вмешиваться в ход избирательной кампании для обеспечения результата.
Под «результатом» в данном случае легко читается «управляемость» местной думы. И это пишет не какой-то безымянный блогер, а что ни на есть официальное краевое информагентство «ОТВ-Прим».
Вероятно не обойдётся и без сюрпризов в и так неспокойном Ханкайском районе, где реформа запланирована на этот год, т.к. с одной стороны «свои» депутаты там нужны всем, а с другой — в даже в относительно «мирное» время, конфликты в среде местных братков регулярно доходят до стрельбы с поножовщиной. Вероятно именно Хасанский район больше всего будет зажигать этим летом, когда откроется туристический сезон, начнётся очередной передел рынка добычи морепродуктов и возобновятся попытки строительства очередного экологически-вредного объекта в непосредственной близости от жилья.
Реальность несомненно внесёт в задумку властей свои коррективы. Поскольку необходимость в решении проблем на местном уровне никуда не исчезает, ликвидируя официальные представительские органы власти «на местах», они неизбежно будут заменены их неофициальными аналогами, а в условиях подавленной гражданской активности и отсутствия опыта самоуправления у сколько-нибудь значительной части населения, роль «местной власти» скорее всего на себя примут криминальные группировки. В мировой истории такие случаи нередки, достаточно вспомнить историю появления итальянской мафии.
Однако, этот же процесс может вызвать к жизни и другой вариант «неофициальных» органов власти местного уровня — советы, которые впервые стихийно создавались в 1906 году именно для решения неотложных проблем местного уровня, и параллельно уже существовавшим на тот момент в РИ земствам.